— Кого? — спросил Таурвалон.

Словно в ответ на этот вопрос, земля между альвами и их врагами стала светиться. Сначала на камнях возникло лишь слабое мерцание, но вскоре оно заполнило собой огромный участок скалы. Поверхность начала плавиться, как будто под ней бурлила готовая выплеснуться наружу лава.

— Что происходит?! — спросил Сераф.

— Эзархад прирезал кучку своих слуг, чтобы вызвать подкрепление, — невеселым тоном объяснил Луверион.

Плавящаяся скала затряслась и потрескалась, а потом вдруг взорвалась. Вверх взлетел фонтан огненной лавы, тут же с неба посыпались раскаленные острые куски камня. Горный уступ раздулся и лопнул, как переполненный бурдюк, и из дымящейся ямы поднялся огромный демон Хаоса. Он вылезал не торопясь, словно пролежал много лет в неудобной позе и теперь разминал суставы. Его огромное мускулистое тело было втрое выше альва. Каждая из четырех лап заканчивалась наростом в виде какого-нибудь ужасного оружия — клинка или булавы. Уродливый череп демона украшали гребни из костей и хрящей. Всю его фигуру окутывали бело-фиолетовое пламя и черный дым, поднимавшиеся из ямы.

Демон заметил люминетский отряд на краю обрыва и взревел. Одной лапой — с шипастой пилой на конце — он со свистом рассек воздух, чтобы внушить ужас врагам, а затем угрожающе поиграл остальными тремя лапами: с игольчатым рогом, похожим на облетевшее дерево, с зазубренным ятаганом и с шишкообразной костяной дубинкой.

Ферендир искоса взглянул на Серафа и сразу заметил перемену в бесстрашном наставнике: злость и отчаянье уступили место спокойствию и мрачной решимости. Каменный Страж расправил плечи, поднял ко лбу верный молот и словно приготовился к безнадежной смертельной схватке.

«Сейчас он один пойдет навстречу демону!» — с ужасом понял Ферендир.

Однако потом произошло нечто еще более поразительное.

Сераф хотел было шагнуть навстречу ужасному врагу, но его опередил Луверион.

— Вернись на место! — скомандовал ему Сераф.

— А зачем? — Хранитель Знаний обернулся и загадочно усмехнулся. Светло-серые глаза засверкали огнем. — Дай, я его!..

Демон поставил гигантскую ногу на край ямы, вылез наружу и выпрямился во весь свой чудовищный рост.

Луверион поднял кверху серебристый меч, направил острие в сторону луны Селеннар, а затем воззвал к таинственным и загадочным силам на незнакомом языке. В ответ на заклинание лунные руны на бронзовых доспехах и на каплеобразном щите засветились и через несколько секунд уже сияли, подобно эфирокварцу Таурвалона.

Четырехлапый демон взревел, затопал ногами и приготовился убивать.

Ферендир наблюдал за происходящим, не веря своим глазам.

На голубом и безоблачном небе сначала появилось маленькое темное пятнышко. Это пятнышко на глазах распухало и превращалось в тяжелые грозовые тучи. Они кружили, словно варево в котле, и вбирали в себя яркие потоки, исходившие от бледного диска на дневном небе — луны Селеннар. Наконец из пучины свинцовых туч и серебристых вспышек вырвались молнии, загремел гром, и на демона обрушились потоки дождя.

Магическая гроза явно не понравилась адскому гостю. Он наклонил голову, чтобы лучше разглядеть небесную бурю.

В этот момент Луверион сделал указующий жест мечом, словно посылал в бой Всадников Рассвета.

И гроза обрушилась на демона. Его опутала паутина сверкающих молний, а склон горы затрясся от грома. В центре бури потоки дождя превратились в закрученный ураганным ветром плотный столп — летящий вниз водяной таран. Он ударил по демону подобно тому, как в черное сердце вампира вбивают осиновый кол.

Гигант согнулся, захрипел и замолотил во все стороны чудовищными лапами, стараясь расправиться с разгулявшейся бурей. Тщетно! Хотя буря и бушевала на сравнительно небольшом участке прямо над демоном, мощь ее была страшна. Дождь хлестал, рвал и полосовал, как ножами, уродливую плоть, так что вскоре заструилась кровь. Неотвратимые и точные удары молний походили на болезненные укусы шершней — они обжигали кожу, воспламеняли шерсть и одежду, даже стали плавить адское оружие. От прямого попадания молнии занялась пламенем лапа с зазубренным ятаганом. Страшный смерч в центре бури старался прибить гиганта к земле — ей тоже досталось: неимоверный напор воды и ветра выметал почву, камни разлетались во все стороны, образуя вокруг демона продавленный «колодец».

Все это время Луверион стоял лицом к громадному противнику, потрясая щитом и мечом. В его глазах плясали отблески луны, чью силу он призвал на помощь.

Внизу что-то сдвинулось. Это почувствовали все. Ферендир понял, что ему не померещилось: уступ под ногами дрожал. От «колодца», в котором смерч месил демона, в сторону люминетского отряда поползли трещины.

«Буря Лувериона бьет демона, но она же размывает и многострадальный уступ. В любой момент все может…» — мелькнула мысль в голове у Ферендира.

И вдруг земля ушла у него из-под ног.

В одно мгновение мир превратился в стремительную лавину камней. Все, что успел запомнить Ферендир, перед тем как рухнуть вслед за уступом, — испуганные морды слаанешитов, у которых под носом разверзлась пропасть, летящий вниз и воющий от ужаса демон да спешащий на помощь Сераф…

Потом все объяла тьма и тишина.

Глава двенадцатая

«Меня уже однажды хоронили заживо, — подумал Ферендир. — Сколько же можно!»

Он попробовал пошевелиться, но не смог. Попробовал вздохнуть — воздуха не было. Хотел позвать на помощь — не вышло.

Вокруг были только земля и холодные камни. Совсем как в могиле. Приступ паники и отчаянья сковал судорогой тело, грозил поглотить разум и сокрушить дух.

«Нет! — мысленно запротестовал Ферендир. — Только не это! Разве мы зря страдали? Зря так далеко забрались? Неужели ничего не вышло?»

«Так постарайся, чтобы вышло», — сказал внутренний голос.

«Я же не могу двигаться! Мне нечем дышать! Не могу говорить! Сейчас я, наверное, потеряю сознание и умру…»

«Где ты очутился? Соображай».

«Меня завалило землей!»

«Откуда взялась эта земля?»

«Она с горы… С какой-то чужой горы, не с моей!»

«Разве все горы не в родстве друг с другом? Разве корни не соединяются в сеть теллурических потоков? Разве эта гора не способна связаться с твоей родной горой и передать твою мольбу?»

Ферендир попытался вдохнуть хоть немного воздуха, сохранившегося под завалом.

«Спокойно. Нельзя бояться, отчаиваться и дергаться — это теперь не поможет. Дыши ровно: быстро и неглубоко. Бережливо. Успокойся…»

Так Ферендир и поступил. Он вспомнил упражнения по медитации, с помощью которых в храме учили освобождать сознание. Надо на время покинуть тело и пуститься на поиски теллурических потоков, текущих к его родной горе…

Что-то сместилось. Положение тела тоже, кажется, поменялось: видимо, слой земли, в котором был похоронен Ферендир, еще немного сполз по склону. Потом движение прекратилось, и юноша уже не понимал, где верх и где низ. Ему снова стало страшно, но он справился с паникой.

«Это мой последний шанс. Нельзя его упустить…»

Вот оно! Глубоко внизу, под толщей скалы, обнаружился пульсирующий светом поток теллурической энергии. Дух Ферендира затрепыхался и устремился туда, как рыба, плывущая против сильного течения. Он видел, а точнее, чувствовал теллурические каналы, по которым мог связаться со своей родной горой, но они находились слишком далеко, и чем больше он к ним приближался, тем сильнее его отталкивала исходящая оттуда энергия.

«Вперед! Или тебя ждут смерть и мрак! Сосредоточься! Вперед!..»

Ферендир уже плохо соображал, его дух стремился вперед, пробивался, несмотря на противодействующую силу. Его отбрасывало, но он совершал новый рывок, и так без конца.

Потом внезапно он ворвался в теллурический поток и оказался окутан светом. Стали слышны — впрочем, скорее, ощутимы — рокочущие и гулкие разговоры извечных исполинов. Между собой они обсуждали философские темы: о медленной, но нескончаемой эрозии пород под воздействием воды и ветров, а также о шнырявших здесь малюсеньких проворных существах, которые поклонялись горам и искали древней мудрости.